Перші дні окупації (26 жовтня 1941) Оржеховський Адріан Владиславович, якому у той час було 65 років описує так: «…Слишком слабо моё перо, чтобы описать те ужасы, которые творятся уже третий день. Всюду кровь и трупы, массовые расстрелы от мала до велика...»
День за днем Оржеховський описує все, чому був свідком сам або почув від знайомих. 30 грудня він робить наступний запис: «Я хочу только несколько слов написать о том, что сейчас восемь часов вечера, ярко светит луна на небе и на улице видно как днём; о том, что улицы похожи на кладбищенские аллеи без единой души, что окна всех домов мрачны без единого намёка жизни за ними, ещё о том, что у нас 4 градуса тепла, и тоже у многих, что тысячи ложатся голодными и из-за отсутствия света лежат в своих постелях с открытыми глазами, уставив их в пространство, как я, вплоть до утра не смыкая их. И все же, какое это счастье лежать на своих собственных кроватях и всё же укрываться своим одеялом, если только из сердобольных людей не стащил его, или просто не отнял. Сколько же сейчас миллионов в холодной тюрьме ёжатся друг возле друга, чтобы хоть на миг согреться? Я думаю, сколько, только в нашей Одесской тюрьме, безвинных жертв страдает от голода и жестокой стужи…»
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2025-01-09 10:42 pm (UTC)День за днем Оржеховський описує все, чому був свідком сам або почув від знайомих. 30 грудня він робить наступний запис: «Я хочу только несколько слов написать о том, что сейчас восемь часов вечера, ярко светит луна на небе и на улице видно как днём; о том, что улицы похожи на кладбищенские аллеи без единой души, что окна всех домов мрачны без единого намёка жизни за ними, ещё о том, что у нас 4 градуса тепла, и тоже у многих, что тысячи ложатся голодными и из-за отсутствия света лежат в своих постелях с открытыми глазами, уставив их в пространство, как я, вплоть до утра не смыкая их. И все же, какое это счастье лежать на своих собственных кроватях и всё же укрываться своим одеялом, если только из сердобольных людей не стащил его, или просто не отнял. Сколько же сейчас миллионов в холодной тюрьме ёжатся друг возле друга, чтобы хоть на миг согреться? Я думаю, сколько, только в нашей Одесской тюрьме, безвинных жертв страдает от голода и жестокой стужи…»